Вдруг за спиной Лохмача послышались шаги: это охранники вели узника. В грозовом сумраке Блэкавар казался еще более измученным и усталым, чем обычно. У него был сухой нос и сверкали белки закатившихся глаз. Лохмач выскочил на поле, схватил листик клевера и поднес ему к носу.

— Попробуй клевера и смотри веселей! — сказал он.

— Это воспрещается! — вмешался один из часовых.

— Пусть ест, не тронь его, Бертсия, — сказал второй. — В такой тяжелый день мы сами еле дышим, а что уж говорить об этом бедняге!

Блэкавар проглотил листик клевера, а Лохмач отправился на свое место. Скоро во главе отряда появился Кервель. Кролики шли вяло и неохотно, и сам Кервель далеко не был веселым и подтянуто-бравым, как обычно. Он безмолвно пропустил наверх Хайзентли и Сесусиннан. Однако Нельтильта остановилась перед капитаном и дерзко посмотрела ему в глаза.

— Что, капитан, действует на вас погода? — спросила она. — Подбодритесь! А то вас потрясет одно интересное известие!

— Что такое? — грозно закричал Кервель.

— Ничего особенного! Вдруг у крольчих вырастут крылья и они мгновенно улетят?

Она выскочила на поле вслед за другими. Кервель хотел было ее остановить, но Лохмач его окликнул:

— Я, кажется, занозил заднюю лапу! Взгляни-ка, что у меня на пятке!

— Идем к свету! — сказал Кервель и занялся лапой Лохмача. Однако то ли он все еще думал о словах Нельтильты, то ли по иной причине, он искал занозу не слишком тщательно, что было к лучшему, потому что ее там не было.

— А, к чертям! — сказал он, подымаясь. — Опять сюда прилетела эта проклятая птица! Чего ей у нас надо?

— А что нам до нее за дело? Пусть ищет улиток! — попытался успокоить его Лохмач.

— Все подозрительное может стать источником опасности, — возразил Кервель. — А ты держись от нее подальше, Тлейли! Смотри у меня!

— Пожалуйста! А разве ты сам не сумеешь ее прогнать?

— Не смеши меня! Ты предлагаешь мне напасть на такую громадину, с клювом толщиной с мою переднюю лапу?

— Совсем не надо на нее нападать! Просто я помню одно заклинание, которому учила меня в детстве мать. Наверное, ты знаешь такую песенку:

— Ну, этот-то заговор против божьих коровок действует просто: они доползают до конца травинки, а когда некуда больше ползти, улетают!

— Будь по-твоему! Только, если тебе надоела эта птица, я знаю легкий способ от нее избавиться и вообще помню множество заговоров.

— А что это за заговор? — поинтересовался Кервель.

— Надо всего-навсего сказать:

Конечно, читать этот заговор надо на языке лесов и полей! Нечего ожидать, чтобы птицы понимали кроличий язык! Давай все же попробуем! Если это подействует, наши ребята подумают, что она тебя испугалась! Гляди, вон она присела за репейником! Надо подскакать поближе, затем сделать прыжок направо, еще один — налево и пошаркать по земле лапой! Так! Так! У тебя это отлично получается! Теперь надо насторожить уши и скакнуть вперед. Ну, вот мы уже у цели! Давай теперь хором!

При этих словах Кихар поднялся в воздух, а Лохмач с торжествующим видом произнес:

— Ну, что я тебе говорил? Нет, честное слово, в этих старинных колдовских заклинаниях что-то есть! Ведь все-таки птица улетела!

— Скорее всего ее спугнули наши дурацкие прыжки, — кисло заметил Кервель. — Воображаю, какими идиотами мы оба выглядели! Что подумали о нас наши подчиненные?

Счастье не изменило Лохмачу и в дальнейшем. В то же утро ему удалось один на один поговорить с Блэкаваром. Обойдя раскаленные норы, Лохмач обнаружил, что у всех обитателей колонии сбивается дыхание и лихорадочно колотится сердце. Он уже собирался пойти к Кервелю и попросить разрешения на то, чтобы их метка провела день наверху, под кустами. Это был бы еще один шанс для бегства. Тут он вдруг почувствовал, что ему необходимо вылезти на траву.

Когда Лохмач подскакал к канаве, у входа в нее толпились молодые кролики. Лохмач вспомнил свою роль строгого офицера и начал лицедействовать со всей убедительностью, на которую только был способен.

— Что вы здесь делаете? — грозно накинулся он на кроликов.

— В канаве часовые с заключенным, сэр! — ответил один из кроликов. — Туда никого не пускают, сэр!

В самом деле, возле канавы для помета толпой стояли стражники Ауслы.

Возмущенный Лохмач пробил себе путь к началу канавы. У входа начальник патруля Бертсия беседовал с охранником.

— Боюсь, сэр, что вам придется подождать, — сказал Лохмачу Бертсия. — В канаве заключенный, но он там не засидится!

— Прочь с дороги! Я тоже не собираюсь засиживаться! — вскричал Лохмач. Он оттолкнул Бертсию и вскочил в канаву.

Невдалеке под нависающей листвой дикой петрушки сидел Блэкавар. По ранам на его ушах бродили мухи. Лохмач проскакал пару шагов и уселся поблизости.

— Слушай, Блэкавар, — быстро заговорил он. — Клянусь Фрисом, я — тайный враг Эфрафы. Сегодня ночью мы с крольчихами бежим. Я постараюсь забрать тебя с собой. Будь готов к бегству!

Не ожидая ответа, Лохмач отошел в сторону и сделал вид, что ищет себе местечко поудобнее.

Бертсия уже ждал Лохмача у выхода.

— Сэр, — обратился он к Лохмачу. — Вот уже второй раз вы нарушаете приказ и противодействуете властям! Я подам рапорт о вашем поведении, сэр!

Не удостоив его ответом, Лохмач полез в свою нору и уснул.

4+4+4+4. Гроза разразилась

К вечеру стало невыносимо душно. На зеленой дорожке у берега реки сидел до крайности встревоженный Орех. Он ломал голову, пытаясь догадаться, что сейчас происходит в Эфрафе.

Разве Лохмач не просил тебя напасть на часовых вчера вечером? Разве он не говорил, что во время поднявшейся суматохи уведет крольчих? — в сотый раз спрашивал он у Кихара.

— Да, говорил, но что-то сорвалось. Тогда сказал — уходи, приходи к ночи!

— Значит, план его остался без изменений. Однако неизвестно, когда Лохмач сумеет убежать. Ведь уже темнеет. Что ты думаешь по этому поводу, Серебристый?

— Если ты так волнуешься, почему бы нам немедленно не двинуться к арке, где мы должны встретить Лохмача с крольчихами?

— Нет, риск слишком велик! По окрестностям непрерывно ходят патрули. Если нас заметят, в Эфрафе подадут сигнал тревоги и Лохмачу снова не удастся бежать!

— Послушай, Орех-ра, — сказал Смородина. — Почему бы нам не спрятать отряд у лодки в прибрежных кустах? Кихар нападет на часовых, прилетит сюда и скажет нам, когда вступить в бой!

— Это чудесно, только тогда мы должны будем со всех ног мчаться к арке, чтобы поспеть на помощь к Лохмачу. Мы понадобимся ему не меньше Кихара!

— Где уж тебе, с твоей ногой, мчаться к арке! — заметил Пятый. — Лучше всего тебе забраться в лодку и заняться канатом. К тому моменту, как прибежит Лохмач с крольчихами, ты должен ровно наполовину перегрызть его. А о сражении пусть позаботится Серебристый!

Орех задумался.

— Мне все-таки не хочется прятаться за вашими спинами! Может быть, кого-нибудь из вас тяжело ранят или убьют!

— Нет, Пятый прав! Ореху нельзя рисковать, он хромает и может попасться в лапы эфрафанцев! Сейчас его главнейшая задача — перегрызть канат, и именно наполовину. Это не всякий сумеет! Канат должен оборваться только в нужный нам момент — не раньше, не позже! — заявил Смородина.